Сланцевые долги тянут за собой нефтесервис.

Возвращаясь от "конспирологии" к сланцевому сектору, можно констатировать, что он самым решительным образом подтолкнул развитие как американского нефтесервиса, так и всей тяжелой промышленности страны. Однако будущее его туманно, как и то влияние, которое сланец будет в дальнейшем оказывать на американский индустриальный сектор.
Начальник отдела инвестидей компании "БКС Брокер" Нарек Авакян в своем комментарии отметил, что после нефтяного кризиса 2014–2016 годов, вызванного решением ОПЕК по увеличению добычи нефти, рентабельность всего нефтяного сектора в США до сих пор не успела восстановиться. Это касается не только нефтедобывающих, но и нефтесервисных компаний. "Очень многие американские компании нефтедобычи и смежных секторов брали кредиты на проекты под будущую добычу, но потом оказалось, что при современных ценах обслуживать эти кредиты не представляется возможным, в результате растет число банкротств. А нефтесервисные компании и их бизнес напрямую зависят от состояния дел в нефтедобыче, единственного, по сути, заказчика", — пояснил эксперт.
Он считает, что крупнейшие мировые нефтесервисные гиганты, вероятнее всего, смогут сохранить стабильность бизнеса и финансового положения, по крайней мере вне США, но отдельные случаи банкротств вполне вероятны.
"В России нефтесервисная отрасль развита гораздо слабее, чем нефтедобыча, но даже с учетом этого особых проблем я не ожидаю",
— резюмировал аналитик.
Директор Российского газового общества, член экспертного совета при Минэнерго РФ Роман Самсонов в интервью "НиК" указал, что, с одной стороны, влияние сланцевой добычи на нефтяной рынок подтверждено и является неоспоримым фактом, с другой — у этого сектора добычи есть проблемы, которые нельзя не замечать. "Интерес инвесторов довольно сильно сократился по отношению к сланцевой добыче. В 2018 году, когда было падение стоимости нефти, уже несколько десятков компаний ушло с рынка. Сейчас удивляет, что обанкротился один из крупных игроков. Однако при такой гонке за добычей и борьбе за себестоимость, которая присутствует в сланцевом секторе, разрыв между физической реализацией нефти, финансированием и сопровождением работ увеличивается", — заявил эксперт.
Он также отметил, что на ситуацию мог повлиять и технологический прогресс, благодаря которому сланцевые компании смогли обеспечивать те же объемы добычи при меньшем количестве бурения. "Если до этого рост добычи и продуктивность определялись новыми скважинами, то сейчас это затруднено. Кроме того, возможно, что продуктивность новых скважин уже не дает такого роста добычи нефти. Поэтому гонка за высокими темпами бурения с одной стороны, и финансовые трудности с другой привели компании к банкротству", — пояснил Самсонов.
Отвечая на вопрос о том, сосредоточатся ли американские компании на секторе традиционной добычи, он отметил, что такая точка зрения вполне возможна, поскольку себестоимость нефти Аляски или шельфа уже в диапазоне уместного соревнования. "Если сланцевые банкротства продолжатся, можно рассчитывать, что объем добычи традиционной нефти в США будет увеличиваться. С другой стороны, соглашение ОПЕК+ по сокращению добычи дает американцам широкий диапазон для маневра, чем они и пользуются", — заметил эксперт.
По его словам, сланцевый сектор в свое время привел к росту индустриального развития Соединенных Штатов, но сейчас из-за финансовых сложностей и сокращения притока инвестиций он начинает негативно влиять не только на нефтесервисные компании, но и на тяжелую промышленность страны.
Он также напомнил, что структура нефтедобычи во всех странах разная.
"Уникальность США заключается в том, что навряд ли найдется другая такая страна, где было бы такое количество владельцев месторождений и нефтяных компаний.
Они довольно эффективно работают в области снижения себестоимости именно за счет организации труда, то есть выделения нефтесервисных компаний. Мне кажется, что это разделение произошло именно в условиях развитого рынка освоения и использования различных финансовых инструментов", — рассказал Самсонов.
В российских условиях, по его мнению, разделение по специализации на нефтесервисные и добычные компании не столь эффективно. "В России, как правило, доминирует госсектор, то есть большие вертикально интегрированные компании. Если у них присутствует задача удержать цепочку затрат по направлениям, то выгоднее, чтобы нефтесервисные компании оставались внутри периметра добывающих компаний, это оправдано с точки зрения внутреннего влияния на ценообразование. На мой взгляд, в нашей стране нефтесервисный рынок еще не сложился, у него нет такой динамики развития. У нас сделки в этом секторе проходят с большим трудом и до сих пор велико влияние зарубежных компаний. Все это говорит о том, что в России и США разная природа организации и существования нефтесервисного бизнеса", — указал эксперт.
Президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль в интервью "НиК" напомнил, что разработки сланцевых технологий потребовали очень больших инвестиций. "Занимались этим в основном небольшие компании, поскольку крупные игроки не верили в сланцевую добычу и не принимали в том большого участия. По официальным данным, кредиты для развития этого сектора составили от $30 млрд, но многие считают, что эта цифра значительно больше. Однако кредиты надо отдавать, поэтому у этих компаний начались проблемы с тем, как рассчитываться с сервисными компаниями. Кроме того, сланцевые углеводороды очень зависимы от цены: как только стоимость нефти на мировом рынке падает, производство в этом секторе становится нерентабельным, сокращается объем бурения и количество буровых установок. Стабильности в спросе на сервисные работы нет, это и повлияло на ситуацию. Ну и кроме того, большие долги ухудшили положение компаний", — рассказал эксперт.
Касаясь истории создания нефтесервисного бизнеса, он напомнил, что выделение его из нефтедобычи произошло примерно 30 лет назад, когда появились такие мощные мировые игроки, как Schlumberger, Halliburton и т. д.
"В США насчитывается около 8000–10000 малых добывающих компаний, поэтому нефтесервис там может обслуживать сразу десятки или даже сотни компаний. Именно в Соединенных Штатах и оформилось такое резкое разделение в отрасли",
— пояснил Шмаль.
Он также отметил, что в нашей стране сектор нефтесервиса выделился уже в постсоветское время, когда компании стали искать пути минимизации расходов. "Для нашей нефтегазовой отрасли такое разделение не всегда оптимально. Например, „Сургутнефтегаз" имеет и свое подразделение по капитальному ремонту, и буровой сектор. С точки зрения финансовой обеспеченности это лучшая российская компания, хоть и не самая крупная. „Газпром" также воссоздал у себя буровые компании. „Роснефть" приняла решение развивать отделения, связанные с бурением, проектированием и т. д. Сейчас в отрасли идет объединение многих направлений. Поэтому сложно сказать, какой путь развития лучше, в каждом конкретном случае должно быть свое решение", — заметил Шмаль.
Резюмируя мнения экспертов, стоит подчеркнуть, что в России потребность в новых технологических решениях и развитии нефтесервиса будет лишь расти в связи с сокращением легкодоступных месторождений и необходимостью разработки трудноизвлекаемых запасов. В этой ситуации санкционные ограничения будут, с одной стороны, тормозить трансфер самых новых технологий, но с другой — позволят ускорить внедрение передовых разработок для нефтесервисной сферы, развиваемых отечественными компаниями. Однако на пути технического прогресса в области российской нефтедобычи стоит вполне ощутимая преграда в виде соглашения ОПЕК+. В этой ситуации российским нефтесервисным компаниям — как независимым, так и входящим в ВИНК — будет сложно рассчитывать на финансирование новых перспективных разработок.