Егор Кривчун: В РФ существует своя специфика работы - отечественный инжиниринг ее хорошо понимает.

Уже не первый год на отраслевых мероприятиях активно обсуждается тема контрактных обязательств при работе с подрядчиками: EP или EPC - "разделять риски" или "доверять полностью". Производители минеральных удобрений, похоже, свой выбор сделали. О том, почему работа "под ключ" стала более популярной в российской газохимии, чем вызван интерес к метанольным проектам, и почему государство готово поддерживать монетизацию газа в интервью RUPEC в рамках апрельской конференции Globuc рассказал генеральный директор ОАО "ГИАП" Егор Кривчун.
Производители минеральных удобрений все чаще отдают предпочтение EPC-контрактам при работе с подрядчиками. На Ваш взгляд, с чем связана данная тенденция?
Сегодня существуют разные форматы контрактной работы с подрядчиками: EPC, EP, EPCM и другие. Также довольно распространен формат реализации проекта силами заказчика, при котором покупается лицензия на технологию, нанимается российский проектный институт, создается проектный офис самим заказчиком, откуда уже ведется управление всеми процессами.
Вместе с тем, с нашей точки зрения, формат EPC наиболее комфортен для заказчика, когда он передает проект под реализацию "под ключ" надежному подрядчику, обладающему всеми необходимыми компетенциями. Это позволяет минимизировать риски, связанные с увеличением сроков реализации проекта и увеличением его бюджета.
Появились ли в России такие компании, которые готовы выполнять проекты "под ключ", или сам подход отечественных заказчиков изменился?
Такие компании всегда были, но им приходилось конкурировать с иностранными подрядчиками. Любой EPC-контракт завязан на финансировании, в том числе и на проектном. Это одна из причин, почему локальные заказчики отдавали предпочтение иностранным компаниям. Помимо профильных компетенций они могут организовать финансирование.
В настоящий же момент действуют программы со стороны российских банков, за счет которых можно финансировать небольшие проекты стоимостью $10-50 млн. Соответственно, на первый план уже выходят компетенции подрядчиков по управлению проектами, их опыт и знания специфики работы.
Если говорить о нашей компании, то мы готовы выполнять EPC-контракты. Мы имеем в том числе собственные лицензии на технологии производства удобрений, метанола, обладаем опытом оказания инжиниринговых услуг, умеем управлять закупками и строительством, готовы брать на себя риски по реализации проектов "под ключ". По сути EPC-контракт - это и есть управление рисками.
А когда ГИАП последний раз выполнял EPC-контракт?
Два года назад мы закончили реконструкцию производства аммиака в Казахстане, в полном объеме реализовав проект строительства установки утилизации аммиака из танковых и продувочных газов. Тогда мы управляли строительством, обеспечивали инжиниринг, поставляли оборудование. Данный контракт не назывался EPC, но по сути им и был. Это был наш первый опыт работы в формате "под ключ".
В конце 2018 мы подписали уже полноценный EPC-контракт с "КуйбышевАзотом" на строительство установки гранулирования аммиачной селитры и выпарки второй ступени по технологии ГИАПа. Проектная мощность составит 2,3 тыс. тонн готового продукта в сутки, запуск намечен на конец 2020 года.
Какие сложности Вы видите для себя при реализации данного проекта?
Я бы сказал, не сложности - а вызовы. Первый вызов - это привлечение финансирования. По тем контрактам, которые мы выполняли раньше, финансирование было кратно меньше. Нам необходимо было получить банковские гарантии, другие банковские продукты.
Второй вызов - переориентация работы проектного института именно на выполнение контрактов в формате EPC. Когда вы выполняете EPC-контракт, особое значение имеют гармонизация технической политики с политикой в области закупок. Это касается как гарантии надежности технических устройств, так и минимизации затрат на реализацию проекта при соблюдении жестких календарных графиков. Можно сказать, что этот опыт существенно улучшил качество нашей работы в традиционной для нас сфере – проектировании.
В целом, когда формируется проектная команда, требуется некое время для ее адаптации, выстраивания правильных коммуникаций. На сегодня мы создали полноценный EPC-дивизион, который параллельно управляет несколькими проектами. В течение второго квартала мы планируем подписать еще один контракт на реконструкцию производства азотной кислоты. Имя заказчика и детали пока раскрыть не могу.
Говоря о вызовах, как реагируют российские банки на российских подрядчиков?
Механизм поддержки бизнеса посредством тех же банковский гарантий уже выстроен. Например, Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк - всегда готовы рассмотреть предложения от российских компаний, они профессионально занимаются данной темой.
И все же, как конкурировать с иностранными подрядчиками за получение EPC или EP-контрактов?
В России существует своя специфика работы, отечественные инжиниринговые компании ее хорошо понимают. А значит, могут лучше просчитать риски. Если в проект приходит иностранный подрядчик, который не имеет в России своего постоянного проектного офиса, ему потребуется российский партнер, который сможет дать ему некие входные данные.
Если российский подрядчик имеет инжиниринговые компетенции, которые позволяют своими силами подготовить проектную документацию, рабочую документацию, то он может точнее оценить стоимость проекта, сделать лучшее предложение, выиграть тендер и работать самостоятельно.
Большие проекты по производству аммиаков и метанолов пока отечественными компаниями не лицензируются. В данном случае альтернативы нет. Проекты средних мощностей - установки азотной кислоты, аммиачной селитры, реконструкции аммиаков - здесь российские подрядчики уже имеют требуемый опыт и могут быть конкурентоспособны.
То есть у вас как у проектного института и инжинирингового центра есть определенная ниша, в которой вы конкурентны и в которой вы развиваетесь?
У ГИАП есть четкий фокус: это синтез-газ, аммиаки, карбамиды, метанолы и его производные, азотная кислота, аммиачная селитра, капролактам, ацетилен.
На Вашем официальном сайте написано, что проектный институт может осуществлять перевод избыточных мощностей аммиака на производство метанола. Расскажите немного про данный опыт.
У нас сейчас нет такой задачи. Я бы сказал, что в России есть проблема дефицита аммиака. Например, "ЕвроХим" построил новый завод в Кингисеппе на 1 млн тонн аммиака.
"Акрон" реализует проект по увеличению мощности на площадке "Дорогобуж", лицензиаром выступает KBR, генпроектировщиком - новгородский ГИАП. Мы находимся у него на субподряде и выполняем большой комплекс работ.
А в метанольных проектах Вы участвуете?
В наш холдинг входит "Химтехнология" (Северодонецк), которая обладает всеми компетенциями в части проектирования производств метанола. У нас есть свои проектные решения для установок метанола малой мощности, а также для получения продуктов следующих переделов.
На Ваш взгляд, чем обусловлен столь массовый интерес к метанольным проектам в России?
Цена на природный газ составляет $70, а метанол как продукт сравним по цене с аммиаком. Капитальные же затраты для строительства нового производства метанола вдвое ниже, чем для нового агрегата аммиака. Также интересу к подобным проектам способствует благоприятная конъюнктура на рынке метанола.
Тогда почему еще ни один из анонсированных крупных проектов не был реализован?
Потому что вся газохимия очень зависима от государственной политики в области переработки газа... Почему в период 2000-2010 годов в России ни одного проекта по монетизации газа реализовано не было? Потому что не было свободного газа под переработку. Как только данные объемы появились, сразу начали реализовываться проекты "ФосАгро", "Акрона", "ЕвроХима" и многих других.
Недавно вышло постановление за подписью премьер-министра Дмитрия Анатольевича Медведева об экспортных проектах по производству метанола. Это значит, что тема монетизации газа вышла на государственный уровень. В разное время поддерживались разные темы: нанотехнологии, энергоэффективность. В ближайшее будущее, на мой взгляд, господдержка будет направлена на проекты по монетизации газа. Значит, в скором времени мы увидим новые производства.
Мы говорили с Вами про российский рынок, есть ли у Вас планы по международной экспансии?
Конечно. Мы намерены дальше развиваться как один из трех международных лицензиаров технологии производства ацетилена. По нашей технологии уже построено три производства в Китае. Помимо этого, мы наблюдаем интерес на мировом рынке к нашим технологиям гранулирования аммиачной селитры. При поддержке Российского экспортного агентства мы можем предложить иностранным клиентам даже работу в формате EPC.
В нашей стратегии развития обозначена инициатива продвижения на международных рынках. Пока есть четкий фокус на Китай, до конца года рассчитываем открыть свое представительство в Пекине. Есть планы по развитию на рынках Восточной Европы, в частности Болгарии, Сербии, Польше, а также в Египте.
Какие планы для себя обозначили на текущий год?
Мы продолжим развивать EPC направление. В 2019 году мы планируем как минимум три-четыре крупных EPC-контракта еще заключить.