Выступление Алексея Миллера на панельной сессии "Газ как эффективный инструмент достижения экологических целей глобальной экономики" Петербургского международного экономического форума.

Уважаемые участники панельной сессии!
Разрешите вас поприветствовать. Спасибо за такой большой интерес к теме, которая сегодня заявлена в дискуссии, — "Газ как эффективный инструмент достижения экологических целей глобальной экономики".
Действительно, мировой экономике требуется все больше и больше энергоресурсов. Потому что экономический рост — это в первую очередь рост энергопотребления. И за последние 20 лет потребление первичных энергоресурсов в мире выросло почти в полтора раза, а электроэнергии — почти на 80%. При этом если мы с вами посмотрим на структуру мирового топливно-энергетического баланса сегодняшнего дня, то увидим, что вообще-то 80% мирового топливно-энергетического баланса — это классические ископаемые топлива: это нефть, это уголь и это газ. И всего-навсего 3% — это солнце и ветер.
И, собственно говоря, этот прирост потребления первичных энергоресурсов — почти в полтора раза — был на 85% обеспечен ископаемыми топливами. При этом газ внес свою существенную долю в этот общий результат — 25%. А что касается возобновляемых источников энергии, вклад, который они внесли в течение последних 20 лет в этот абсолютный рост, — всего-навсего 8%. И мы с вами фиксируем, что и с точки зрения доли в мировом топливно-энергетическом балансе, и с точки зрения вклада возобновляемых источников энергии в рост энергопотребления в мире мы не видим, что возобновляемые источники энергии занимают какую-то доминирующую позицию, а тем более вносят какой-то доминирующий вклад в структуру мирового энергетического баланса.
При этом надо отметить также и то, что рост потребления первичных энергоресурсов в полтора раза сопровождался таким же ростом — в полтора раза — выбросов СО2. А если говорить о возобновляемых источниках энергии, то надо отметить, что у нас до сих пор 40% населения Земли готовит на дровах. И среди ведущих возобновляемых источников энергии первое место занимает старая добрая гидроэнергетика и не менее старые и добрые дрова. А доля солнца и ветра, на самом деле, является еще пока незначительной. Хотя за последние 10 лет в солнечную и ветровую энергию были инвестированы просто огромные средства — 2,5 трлн долл., прирост установленной мощности в этом секторе составил 700 ГВт. Суммарно 770 ГВт — это солнце и ветер, которые дают около 5% выработки всей мировой электроэнергии.
С другой стороны, мы должны отметить, что цели по СО2 не достигаются. Структура мирового топливного баланса, как мы видим, не меняется, является вполне себе устойчивой. И это соотношение роста энергопотребления и роста СО2 остается стабильным и неизменным уже в течение последних десятилетий.
По-видимому, мы сегодня можем сказать, что установка исключительно на возобновляемые источники энергии не работает. А целеполагание "тотальная декарбонизация мировой экономики" — это вообще просто-напросто утопия. И мы должны понимать, что следующие 20 лет роль ископаемых источников также останется значительной. А самое главное, мы должны понимать, что именно в этой доле — ископаемых источников — и будут происходить самые значимые изменения благодаря увеличению объемов производства и потребления природного газа и, соответственно, увеличению доли природного газа в мировом топливно-энергетическом балансе.
На сегодняшний день доля газа в мировом топливно-энергетическом балансе — около 22%. Газ уступает и нефти, и углю. При этом мы с вами знаем, что нефть является самым главным энергоресурсом.
Что произойдет к 2035 году? Произойдет как минимум то, что доля газа в мировом топливно-энергетическом балансе сравняется с долей нефти. Мы являемся оптимистами и считаем, что эта доля будет больше. Но, действительно, целеполагание на предстоящий период до 2035 года — сравняться с долей нефти — является абсолютно реалистичным. А самое главное, все тенденции, которые в текущее время происходят на мировых энергетических рынках, являются подтверждением тому, что это будет именно так, а не иначе.
При этом, когда мы говорим о возобновляемых источниках энергии, — мы отметили, что огромные деньги вложены в солнечную и ветровую энергию, — то, без сомнения, фиксируем, что увеличилась доля выработки электроэнергии в этом секторе. Но мы также фиксируем, что в новом ключе, в новом ракурсе возникли вопросы безопасности. И, в частности, речь идет о том, что солнечная и ветровая энергия требуют практически 100-процентного резервирования мощностей по традиционным топливам, сохранения этих мощностей и сохранения существующих схем поставок этих традиционных топлив. Это первый момент. Это совершенно новые вызовы в области безопасности энергетики. Хотите солнце и ветер? Да, пожалуйста, инвестируйте, стройте, но также необходимо помнить, что вам необходимо иметь практически 100-процентное резервирование.
Второй момент, очень важный, который проистекает из первого, — это вопросы конкурентоспособности такого рода модели, когда развиваются возобновляемые источники энергии — солнце и ветер — и осуществляется 100-процентное резервирование. При этом все мы прекрасно знаем, что примеры как раз вот такого рода схем и подходов — это примеры просто-напросто субсидирования за счет конечных потребителей. Но тогда возникает вопрос в отношении конкурентоспособности таких экономических моделей. И пока ответ неутешителен. Эти модели являются не очень экономически эффективными, а может быть даже — совсем экономически неэффективными.
Но то, что касается газа — без сомнения, мы с вами понимаем, что у газа есть свои очень важные конкурентные преимущества. Газ является самым чистым ископаемым топливом. Запасы газа являются крупными. Эти запасы являются доступными для человечества. И самое главное, в настоящее время развиты технологии добычи, транспорта, хранения газа. И газовый бизнес является высокорентабельным.
Когда мы говорим о том, что газ в абсолютных объемах в мировом топливно-энергетическом балансе будет расти, и будет расти его доля, то мы говорим о том, что этот рост будет обеспечен в первую очередь за счет электроэнергетики и за счет транспорта. И когда мы перечислили преимущества газа как ископаемого вида топлива, мы должны понимать, что у газа есть свои конкурентные преимущества в каждом из этих секторов.
Если мы говорим об электроэнергетике — без сомнения, это более чистая электроэнергетика, это более безопасная электроэнергетика и электроэнергетика, в которую интересно инвестировать, — она является экономически эффективной и привлекательной. Внутренняя норма доходности в среднем по проектам парогазового цикла — где-то 14–15%. Далее. Мы с вами фиксируем, что парогазовый цикл газовой электростанции строится очень-очень быстро. Режимы перестройки их работы — это в буквальном смысле слова минуты. В отличие от угольных электростанций, когда речь идет о часах. И от атомных электростанций, когда речь идет о днях, сутках.
И, без сомнения, эта эксплуатационная гибкость газовых электростанций является серьезным конкурентным преимуществом газа в электроэнергетике. И не только в электроэнергетике, поскольку мы понимаем, что это когенерация, это преимущество в теплоэнергетике. И если мы говорим, например, о такой стране, как Германия, то в Германии газ в теплоэнергетике в жилом секторе составляет 50%.
Если говорить о транспорте, то, без сомнения, конкурентные преимущества газа — это то, что потребитель имеет возможность существенно экономить, снижать свои затраты. Если берем европейский рынок, то компримированный природный газ (КПГ) на 48% дешевле бензина, на 31% дешевле дизеля. А за 10 евро на КПГ можно проехать расстояние в 2,4 раза большее, чем на бензине, и в 1,7 раза большее, чем на дизеле. При этом в транспорте газ по углеродному следу где-то на 20–30% ниже, чем традиционные виды топлив.
Поэтому мы говорим, что газ будет расти в абсолютных объемных выражениях потребления в мировом топливно-энергетическом балансе до 2035 года. Говорим, что будет увеличиваться его доля, и она сравняется с нефтью или превзойдет ее. И, с другой стороны, мы говорим о том, что это будет происходить в первую очередь в секторах электроэнергетики и транспорта.
Таким образом, для Российской Федерации газ в ближайшие десятилетия будет стратегическим ресурсом нашего развития. На нашу газовую отрасль в первую очередь, конечно, будет оказывать влияние близость двух самых крупных, самых динамичных рынков — это рынок Европы и это рынок Китая.
Если мы говорим о рынке Европы, то мы видим, что европейский рынок демонстрирует рост спроса, — 5%. И мы говорим о том, что в Европе есть другая очень важная для нас тенденция, которая обеспечивает повышение спроса на российский газ, — это снижение собственных объемов добычи. За последние десять лет собственные объемы добычи в Европе снизились на 37%, в Германии — на 71%. За счет собственных ресурсов Германия на сегодняшний день покрывает только 7% своего газопотребления.
Если говорить об абсолютных размерах запасов, то с 2006 года доказанные запасы в Европе уменьшились на 1,5 трлн куб. м, а остаточные составили всего-навсего 1,3 трлн куб. м. Что это значит? Это значит, что открывается ниша для новых объемов импорта, открывается ниша для новых объемов поставок российского газа на экспорт, на европейский рынок. И к 2035 году мы говорим, что собственная добыча в Европе снизится еще в два раза, а дополнительные возможности для поставок газа составят около 200 млрд куб. м. При этом, без сомнения, значительная доля из этих 200 млрд куб. м будет приходиться на российский газ. Потому что вы знаете, мы можем поставить в Европу столько газа, сколько Европе потребуется.
Если мы говорим о китайском рынке, то 2017 год показал рост спроса более 15%, и это самый высокий спрос за последние годы. Рост импорта газа — почти на 30%. Объем потребления в 2017 году в Китае составил 237 млрд куб. м. При этом Китай вплотную приступил к решению острых экологических проблем. И к 2020 году абсолютно реалистичными представляются цели, которые перед собой ставит Китай: объем потребления газа — 360 млрд куб. м, увеличение его доли в энергобалансе Китая — с 7% до 10%.
Последняя зима в Китае прошла так, что объявлялся оранжевый уровень дефицита газа. И здесь надо отметить, что для китайского рынка, без сомнения, в связи с той ситуацией, которую мы сейчас отметили, является важным сохранение паритета в импорте между объемами трубопроводного газа и сжиженного природного газа. Этот паритет должен быть, соответственно, где-то 50/50, чуть-чуть меньше, чуть-чуть больше. При этом именно трубопроводные поставки от надежных поставщиков позволяют проходить осенне-зимний пик. Это говорит о том, что в среднесрочной перспективе — 2035 год — мы видим, что ниша для дополнительных объемов трубопроводного газа в Китай — где-то 180–200 млрд куб. м. По нашим оценкам, из этих объемов 80–100 млрд куб. м будет приходиться на российский трубопроводный газ.
Вторая половина поставок по импорту — это СПГ. И, без сомнения, с учетом роста экономики Китая, с учетом роста потребления также будет демонстрироваться рост спроса на СПГ. Наши оценки к 2035 году в миллиардах кубометров — это 150–180 млрд куб. м. Для СПГ — это 110–130 млн тонн. Это значит, что в глобальном росте рынка СПГ Китай будет на себя забирать около 30% этого прироста.
Без сомнения, мы в своих планах учитываем все тенденции, о которых сейчас говорим. В первую очередь речь идет о крупных инфраструктурных проектах. 20 декабря будущего года мы начнем поставки газа в Китай по газопроводу "Сила Сибири". А то, что касается европейского рынка, вы знаете, что мы уже закончили строительство первой нитки морского участка проекта "Турецкий поток" и готовы начать строительство газопровода "Северный поток — 2".