Дмитрий Пумпянский: спрос на трубы для бурения и добычи растет.

Председатель совета директоров "Трубной металлургической компании" (ТМК) и группы "Синара", член бюро правления Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), президент Свердловского областного Союза промышленников и предпринимателей Дмитрий Пумпянский в интервью ТАСС в рамках форума "Иннопром" рассказал о перспективах российского трубного рынка, производстве высокоскоростных поездов и строительстве уникальных спортивных объектов.
— Дмитрий Александрович, мы находимся на промышленной выставке "Иннопром" — своеобразной витрине экспорта российской промышленности. Какие основные тенденции российской промышленности мы можем наблюдать сейчас и каковы ее ближайшие перспективы?
— Прежде всего, спасибо, что пригласили на этот разговор и именно так определили "Иннопром". Потому что мы — компания, не чужая для Свердловской области, хотя работаем во многих регионах России в пяти федеральных округах. В Свердловской области у "Трубной металлургической компании" два трубных завода. Машиностроительный дивизион группы "Синара" имеет здесь свои основные мощности. Поэтому нам очень приятно, что восьмой год подряд весь бизнес России в июле собирается в Екатеринбурге на "Иннопром", и действительно выставка превратилась в хорошую и очень полезную для развития промышленности традицию.
Мне это вдвойне приятно, потому что мы являемся акционером этого выставочного комплекса "Екатеринбург-Экспо", мы были у истоков идеи создания этой экспозиции, мы построили весь этот комплекс. И сейчас, благодаря поддержке губернатора Свердловской области, начинается дальнейшее развитие выставки. Мы заложили строительство Конгресс-центра, который будет построен в 2019 году. Это будет здание общей площадью около 45 тыс. кв. м, которое придаст дополнительные возможности для развития всего Экспо-комплекса. Тем более вы слышали, что в воскресенье, на открытии "Иннопрома", президент РФ поддержал выдвижение Екатеринбурга городом-кандидатом от России на "Экспо-2025", и тот бесценный опыт, что мы нарабатываем на "Иннопроме", безусловно, поможет Екатеринбургу достойно выступить за право принимать всемирное "Экспо".
—Одна из основных тем этой выставки —умное производство. Каким вы видите такое производство, каким образом его можно внедрять в секторах экономики, в которых вы работаете, и на ваших предприятиях?
— На открытии мы с вами выдвинули 25 версий, что такое умное производство. Но я поддерживаю основную идею, которая заключается в том, что это производство, которое в достаточно высокой степени автоматизировано, где-то роботизировано. Но самое главное, существуют все системы, начиная от АСУТП (Автоматизированная система управления технологическими процессами. — Прим. ТАСС) первого уровня и выше, до IT-систем, которые объединяют все информационные данные на уровне определенных агрегатов, цехов, заводов и на уровне холдингов, и это позволяет переходить к формату big data (большие данные. —Прим. ТАСС). Накапливается статистика, современные программные методы и оборудование позволяют эти накопленные данные интерпретировать в самообучающемся и образовательном для этих систем ключе. Мы сегодня основываемся на том, что оборудование, "железо" такое есть, гарантирует определенное качество. А дополнительный вклад цифровой экономики, диджитализация этих процессов позволяют оптимизировать, делать тонкие настройки этих систем, что приводит к дополнительному снижению себестоимости, дополнительному уровню качества и безопасности продукции для потребителя на протяжении всего жизненного срока.
И здесь мы не только не отстаем, но в чем-то опережаем наших конкурентов в России и за рубежом. Это можно сказать и про ТМК — это мировой лидер в производстве стальных труб вот уже почти десять лет подряд, и по объемам, и по сортаменту (состав продукции по маркам, профилям, размерам. —Прим. ТАСС) выпускаемой продукции, и по географии поставок: мы поставляем свою продукцию в 80 стран мира. Производим свою продукцию в шести странах, имеем представительство в 15, в двух странах имеем серьезные доминирующие позиции, в первую очередь в РФ, во вторую — в США. В России мы крупнейшие производители стальных труб для нефтяников и газовиков, в США входим в первую тройку.
Технологии, которые мы используем на сегодняшний день, не только соответствуют, но во многом превосходят мировой уровень. За последние 10 лет мы вложили несколько миллиардов долларов в обновление наших производственных мощностей. Несколько трубных заводов было построено практически заново, и во всех регионах нашего присутствия мы стараемся инвестировать в производственные мощности и поддерживать их на должном уровне. И во-вторых, мы начали внедрять современные методы smart manufacturing (умного производства. —Прим. ТАСС) — работаем и с собственным программным продуктом, и с привлечением консультантов. Более 10 лет внедрена система SAP-R3, и мы используем наработки как ее, так и других компаний, работающих на этом рынке, для анализа существующих данных, для оптимизации уже технологических процессов при выплавке стали, при прокате горячекатаных труб для нефтяников и газовиков. Поэтому здесь есть серьезные достижения — достаточно сказать, что несколько недель назад мы объявили о запуске впервые в РФ трубного интернет-магазина TMK и бренда ТМК e-trade (электронная торговля), пока они работают в опытно-промышленном режиме, где-то с 1 сентября мы надеемся, что заработают в нормальном эксплуатационном режиме. Теперь потребителю можно будет двумя кликами выходить на практически автоматическое заключение договора с доставкой или самовывозом.
—По вашим оценкам, какая доля продаж в ближайшем будущем будет приходиться на электронную торговлю?
— Пока это только начало. Мы рассчитываем, что до конца года мы сможем продать порядка 100 тыс. тонн, в нашем объеме около 4 млн тонн — это мало, но я ставлю задачу на российском рынке выйти на 15–20% до 2019 года включительно.
Говоря о повседневном сегменте торговли — это трубы общего назначения, для ЖКХ, машиностроения, строительства, разных потребностей населения. В меньшей степени это трубы для нефтяников и газовиков, потому что там долгосрочные договоры, более сложные технические условия. Вот на рынке общего назначения электронная торговля может дойти до 50%.
—Какой внутренний спрос на трубы для нефтегазовой отрасли вы ожидаете в 2017 году и какова будет доля ТМК?
— Благодаря целенаправленной инвестиционной политике наших основных потребителей, в первую очередь компании "Роснефть" и других наших крупнейших нефтегазовых компаний, таких как "Газпром нефть", "Сургутнефтегаз", "Лукойл", которые планомерно увеличивают свою активность в бурении, возрастает спрос на бурильные обсадные и насосно-компрессорные трубы, в том числе нарезные, и в OCTG (oil country tubular goods — трубы нефтяного сортамента) — наш основной вид продукции. Мы считаем, что порядка 20% мировых углеводородов разведываются и добываются с использованием наших труб.
Грех жаловаться, спрос на трубы для бурения и добычи растет — и в 2016-м к 2015-му рос, и в 2017-м к 2016-му растет, и в РФ рост составит 10–15%. Это очень большой рост. Притом, что РФ полностью соблюдает все условия договора с ОПЕК и снижает добычу, но для поддержания дебита действующих скважин приходится бурить больше, и поставщики труб и другой продукции имеют хороший рынок. И наши основные заказчики, в первую очередь компания "Роснефть", поддерживают отечественного производителя — достаточно сказать, что "Роснефть" провела огромный тендер на пять с половиной лет по поставке нарезных труб. Мы с гордостью сообщаем, что ТМК выиграла значительные объемы в этом тендере, и мы на ПМЭФ с Игорем Ивановичем Сечиным подписали договор на поставку более 3,5 млн тонн трубной продукции для "Роснефти" на период до 2022 года.
—Когда вы говорили о трубах общего назначения, я понимаю, что одной из точек роста может стать сектор ЖКХ, и реформы, которые в нем происходят.
— Безусловно, да. Но, положа руку на сердце, в этом секторе большая конкуренция со стороны других материалов, это самый большой конкурентный сектор. Пластиковые трубы дают о себе знать, трубы из цветных металлов, но сталь все равно остается главным конструкционным материалом XXI века, и спрос на сталь за последние 15 лет удвоился, такого взрыва потребления не произошло ни с одним другим конструкционным материалом. И сегодня доля стали как конструкционного материала приближается к 65–70%. Тем более что сегодняшняя сталь совсем не та, что была 30–40 лет назад, другое качество, прочностные свойства. И сталь давным-давно доказала миру, что она самый экологичный продукт. Полный цикл ресайклинга (переработки) только у стали.
И мы рады, что стальные трубы открыли для себя новый рынок и за последние 10–15 лет вышли на строительный рынок, и он растет опережающими темпами. В РФ в среднем за последние годы ежегодное потребление трубной продукции из стали достигает 10 млн тонн. Всегда больше половины шло на нефтегазовый сектор, в этом было коренное отличие РФ от любой другой страны мира. А последние несколько лет трубы для строительства стали опережать нефтегазовый сектор и по темпам роста, и в абсолютных объемах.
—Какие еще вызовы для трубников вы считаете наиболее значимыми в среднесрочном периоде?
— В этом году — достаточно сильное проседание по потреблению труб большого диаметра (ТБД) внутри России. С другой стороны, российские трубники, практически все крупные игроки, активно работают на экспортные проекты, такие как Nord Stream — 2, что очень позитивно сказывается на загрузке их мощностей. Внутри России спрос на ТБД несколько снизился, что связано с уже достаточно высокой степенью реализации проекта "Сила Сибири" — основная масса труб туда уже отгружена. Ждем новых проектов.
А по нашему основному сегменту — трубам нарезным для добычи нефти и газа — идет рост. Идет серьезный рост у нас по машиностроению. По трубам общего назначения — около нуля, плюс-минус 2–3%.
Поэтому до конца года серьезных вызовов не видим. Наверно, за счет просадки спроса на ТБД потребление в целом по стране будет 0, минус 2% или 3%, это нельзя назвать просадкой. Это практически постоянный уровень потребления. А в следующем году мы ожидаем новых проектов и по "Газпрому", и стабильное потребление по "Транснефти". Активно развивает потребление ТБД "Роснефть" за счет входа в газовую тематику и строительства мощных внутренних нефтепроводов. Думаем, по ТБД ситуация исправится, и более оптимистично смотрим на спрос на трубную продукцию в 2018 году.
—На ПМЭФ вы говорили о возобновлении работы производственных мощностей в США. Как проходит процесс и как вы в целом оцениваете американский рынок?
— То, о чем говорили, уже сделано. Из-за кризиса, связанного с падением мировых цен на нефть, а в США рынок абсолютно нерегулируемый, он панически-хаотический — то есть снизилась цена на нефть, кончили бурить, закончилась закупка труб. Два года из-за этого мы сильно страдали. Но цены на нефть немного подросли, потребители снова стали бурить, количество буровых установок в США с осени прошлого года выросло в 2,5 раза, почти тысяча буровых, по данным на последнюю неделю. А доходило до 400. И, что для нас отрадно, растет количество буровых с горизонтальным бурением, а каждая такая буровая потребляет труб в 2, 3, 4 раза больше, чем вертикальная.
Мы не надеемся, что число буровых достигнет рекордных цифр 2012–2014 годов, когда на рынке США было по 2 тыс. установок, но даже сегодняшняя тысяча покрывает спрос в трубной продукции практически в тех же цифрах, что были в 2012–14 годах за счет роста буквально в разы доли горизонтального бурения. Для нас это позитивный сигнал. Мы вынуждены были в условиях низкого спроса приостановить производство наших четырех заводов, производящих сварные трубы в США. А сейчас все они работают. То, о чем мы объявляли на ПМЭФ, два последних завода — "Каманч" в Айове и "Катуса" в Оклахоме — запущены и выпускают продукцию.
Мы достаточно оптимистично смотрим на внутренний спрос в США, по крайней мере до конца 2017-го и на 2018 год. С ценами на нефть загадывать не беремся, тут оракулы бесполезны.
—Как идет работа по созданию высокоскоростного поезда вместе с КНР и какие площадки рассматриваете для производств?
— "Синара — Транспортные машины", наверно, единственная на сегодняшний день компания в России, которая имеет компетенцию в производстве скоростных поездов. В первую очередь это наше СП с компанией Siemens — завод "Уральские локомотивы" в Свердловской области в городе Верхняя Пышма, где производим поезда "Ласточка", так полюбившиеся россиянам. Это и проекты на Московском транспортном узле, Московское центральное кольцо, на маршрутах Свердловской пригородной компании. Прекрасно они зарекомендовали себя в Сочи.
Мы понимаем, что такое производить поезда со скоростью 160 км/час. Сегодня у нас есть контракт с "Российскими железными дорогами", мы его успешно выполняем. Завод полностью подготовлен, установлено более 500 единиц современного оборудования, станочного парка, очень много роботизированных участков. Мы производим сегодня тележку, а это основной элемент конструкции поезда, обеспечивающий скорость и безопасность движения. Сегодня мы спокойно можем производить и тележку со скоростью до 200 км/час, аналогов в России нет. И если заказчик поставит задачу, то буквально за три-четыре месяца мы можем перестроить производство и производить тележку до 300 км/час. То есть локализовать производство поездов "Сапсан" на заводе "Уральские локомотивы" — это, считайте, вопрос решенный, он требует лишь решения политико-экономического нашего основного заказчика — РЖД. Если такое решение будет принято, то мы, как СП "Синара" и Siemens, с удовольствием такое решение исполним.
А что касается высокоскоростного движения, то, когда РЖД и правительство РФ выберут окончательный вариант конфигурации развития высокоскоростных магистралей в РФ, мы последуем этому выбору и начнем или производить высокоскоростные поезда на "Уральских локомотивах", которые в достаточной степени к этому готовы, или, если будет необходимость и достаточный объем заказов, мы сможем построить и новое производство.
—Каковы перспективы работы группы "Синара" на экспорт? Какие страны и проекты вам интересны и обсуждается ли поставка подвижного состава?
— Мы не только что-то рассматриваем, я докладывал президенту Владимиру Владимировичу Путину, что мы уже реализовали ряд реальных контрактов.
В первую очередь надо рассказать о контрактах с Союзом железных дорог Кубы на поставку рельсовых автобусов — специального вида железнодорожного моторизованного подвижного состава для перевозки людей. В некоторых районах Кубы из дорог есть только железные дороги, там этот вид транспорта заменяет, в принципе, автомобили. Это социально значимая в целом для страны вещь.
Также мы заключили пятилетний контракт на поставку 75 новых тепловозов в специальном тропическом исполнении для кубинских железных дорог. Там другой климат и требования совершенно другие. Но мы понимаем, как это делать, у нас имеется опыт. Также контракт этот предусматривает модернизацию существующего там парка тепловозов, это поставки с советских времен. Контракт предусматривает строительство нового ремонтного депо и обучение персонала, так что мы думаем, что в ближайшие 30–40 лет Союз кубинских железных дорог, Республика Куба будет в этом сегменте использовать российскую технику и российские технологии.
Мы активно сейчас ведем переговоры с другими странами, где есть опыт поставок нашей техники еще с советского времени. Это немаловажно, потому что база эксплуатации, навыки персонала, ремонтная база много значат. А наши тепловозы производства Людиновского тепловозостроительного завода используются сегодня более чем в 30 странах мира, и практически со всеми ведутся сейчас переговоры. И по путевой технике, где у нас серьезные компетенции — завод "Калугапутьмаш", российский лидер в производстве путевой техники для железных дорог. Мы участвуем в международных тендерах, у нас очень хорошие наработки в таких странах, как Индия, Египет, с Ираном сейчас ведем серьезные переговоры. Я думаю, что через некоторое время мы сможем информировать о состоявшихся контрактах, просто сейчас идут переговорные процессы.
—А о чем ведутся переговоры с Ираном?
— С Ираном, благодаря нашему старшему партнеру РЖД, мы являемся частью контракта, который заключили "Российские железные дороги" с "Иранскими железными дорогами". Это случилось в начале весны этого года в присутствии президентов наших стран. Когда приезжал президент Ирана в Москву, был подписан этот контракт на электрификацию участка "Иранских железных дорог". Этот контракт предусматривает поставку электровозов на этот электрифицированный участок. Мы находимся в стадии формирования окончательного технического задания. Очень надеемся, что в следующем году приступим к поставкам.
—На какой стадии сейчас находится проект реконструкции центрального стадиона в Екатеринбурге к чемпионату мира по футболу в 2018 году и когда планируется сдача объекта?
— Центральный стадион мы сейчас называем "Екатеринбург-Арена", и я надеюсь, такое название останется и в будущем, хорошее название. По контракту мы должны его сдать в декабре этого года, у нас двухлетний контракт. Мы начали строить в сентябре 2015 года стадион на 35 тысяч зрительских мест. Мы идем с определенным опережением графика строительства, где-то на месяц-полтора, и я очень надеюсь, что в октябре-ноябре мы сможем этот стадион сдать.
—Какие современные технологии будут внедрены на "Екатеринбург-Арене"?
— Там достаточно высокотехнологичная уникальная стройка. Каждый стадион — это уникальный объект, он по индивидуальному архитектурному проекту делается. У нас, кстати, очень интересный и хороший проект сделан нашим российским архитектурным проектным бюро. Они были проектировщиками стадиона "Фишт" в Сочи. Наше отличие в том, что мы не только строим. Официально это называется "строительство и реставрация объекта культурного наследия стадион "Центральный" в городе Екатеринбурге". То есть это памятник архитектуры, он официально внесен в реестр памятников архитектуры федерального значения. Мы полностью сохраняем исторический фасад самого стадиона, мы сохраняем многие элементы, связанные с ограждением территории и внутреннего интерьера. Это в определенной мере тормозит ход работ и немного его удорожает, но тем не менее мне кажется, что решение было выбрано правильно, потому что здесь уже более 100 лет существует стадион и спортивные объекты, люди привыкли ходить туда на различные виды спортивных соревнований. В последнее время это футбол, зимой был популярен хоккей с мячом, но теперь по стандартам FIFA он будет чисто футбольный.
Кровля стадиона у нас уникальное сооружение, потому что она не выпуклая, как обычно мы привыкли это видеть на многих футбольных аренах, она вогнутая. Это практически 8 тыс. тонн металлоконструкций, висящих на всего восьми мощных пилонах. Была целая история при монтаже этого кольца. Там на каждом пилоне большое количество измерительной аппаратуры. То есть задача не только построить, но и создать механизмы отслеживания и контроля при последующей эксплуатации. Там уникальная система безнасосного водоотведения — таких систем в Российской Федерации еще не применялось. Очень много световых решений и с фасадом стадиона, и с внутренними помещениями, и с футбольным полем. Практически в каждом строительном разделе каждая система жизнеобеспечения стадиона является образцом передового дизайна и передового опыта в этой области.
—Российскую строительную отрасль очень часто критикуют за технологическую отсталость, в том числе в плане управления процессом. Что мешает российским игрокам выходить на зарубежные рынки. Как вы считаете, строительной отрасли удастся преодолеть отставание в этом плане?
— Я вообще не считаю, что наша строительная отрасль отстала. Это как средняя температура по больнице: кто-то умер, кто-то выписался — а все равно 36,6. На самом деле у нас в стране очень много за последние 15–20 лет выросло великих строительных компаний, которые строят такие уникальные объекты, такими же темпами, как и в Европе, и в Соединенных Штатах Америки, и даже на Ближнем Востоке. Есть с чем сравнивать. Я не скажу, что мы мировые лидеры в отдельных уникальных объектах. Есть, конечно, объекты, которые долго строятся, и ненадлежащего качества. Но в целом, если брать средний уровень качества, сроков и цены строительных работ, которые осуществляются сегодня генеральными подрядчиками в Российской Федерации, он абсолютно точно не уступает среднемировому, а во многом его и превосходит.
А опыт, который наша страна приобрела в строительстве уникальных объектов на Олимпиаде в Сочи, Универсиаде в Казани? Вы же видите, что происходит благодаря этим проектам с развитием целых регионов Российской Федерации. Чемпионат мира по футболу просто даст толчок развития многим городам-миллионникам. Это же такое счастье редко наступает. Надо потерпеть, конечно, какое-то время. У нас даже в Екатеринбурге строительство стадиона не просто дало какую-то архитектурную доминанту, оно настолько расширило и как-то по-другому раскрыло инфраструктуру всех прилегающих улиц. Это дорогого стоит.
А то, что мы замыкаемся в нашей стране, это тоже не правда, многие строительные компании Российской Федерации строят за рубежом. А мы с нашим опытом строительства уникальных спортивных объектов уже пошли за рубеж и ведем переговоры.