Олег Мамаев: "Мы единственные в России, кто не снижал выпуск метанола в карантин".

В интервью RUPEC генеральный директор компании "Метафракс Трейдинг" Олег Мамаев рассказал, почему компания активно отгружала метанол в США весной, какое влияние оказали на рынок торговые войны, объяснил, почему инвестировать в переработку метанола компании сейчас выгоднее, чем в его производство.
Недавно компания "Метафракс" озвучила финансовые результаты за шесть месяцев 2020 года. С какими показателями завершил полугодие "Метафракс Трейдинг"?
"Метафракс Трейдинг" сгенерировал выручку в объеме чуть большем, чем 4,5 млрд рублей за полугодие. С точки зрения бюджетных параметров по выручке, мы их не выполнили примерно на 15%. Показатель чистой прибыли не готов раскрывать, но отмечу, что по итогам полугодия мы остались в бюджете.
Каким для компании оказался второй квартал, который уже окрестили одним из самых сложных в истории отрасли?
Я бы разделил оценку второго квартала на "эмоциональную" и "реальную". Апрель стал для всех очень сложным месяцем именно из-за эмоциональной составляющей: закрывались границы, приостанавливали работу контрагенты, компании не понимали, что им делать и опасались, что вернутся 90-е. В мае ситуация начала выравниваться - деловые контакты активизировались, бизнес начал выходить из самоизоляции. Наконец появилось понимание, в какой точке находимся мы и наши партнеры, куда двигаться дальше.
"Метафракс" снижал загрузку мощностей на время карантина?
Мы проделали большую подготовительную работу в марте и начале апреля, что позволило нам достаточно оперативно заключить несколько сделок, в том числе на экспортных рынках. В комплексе все это позволило компании избежать разгрузки мощностей.
Если брать рынок метанола, то мы единственные в России, кто не снизил объем выпуска этого продукта.
Ранее вы отмечали, что компания отгружала довольно крупные объемы метанола в США этой весной. Почему именно этот рынок стал для вас премиальным?
Наша гибкость в принятии решений, обеспеченная, в том числе транспортно-логистической составляющей, позволила нам впервые за десятилетие прибегнуть к арбитражным сделкам. Не секрет, что арбитражные сделки в основном привлекательны из-за курсовых разниц. Начавшийся весной дисбаланс между долларом и евро позволил работать в арбитраже.
Упрощенно говоря, если бы мы в этот момент продавали наш товар на европейский рынок, то получили бы убытки, но благодаря арбитражным сделкам, выйдя в долларовую зону, мы смогли заработать.
Отгрузки метанола осуществлялись в США довольно крупными партиями - по 15 тыс. тонн. Поскольку у нас был на тот момент хороший запас метанола в Финляндии, мы смогли оперативно отправить его на североамериканский рынок. Совокупно на спотовом рынке мы реализовали более 50 тыс. тонн метилового спирта.
А если говорить про продажи на российском рынке?
Второй квартал стал провальным для российского рынка в плане продаж метанола. Даже если не учитывать ситуацию с локдауном и пандемией, многие предприятия останавливались на ремонт, что является вполне традиционной практикой для этого времени. Поэтому мы всегда планируем меньшие объемы реализации на этот период. За счет экспортных сделок мы смогли "подсушить" емкостной парк и спокойно продолжить работать.
Как чувствовал себя во втором квартале европейский рынок? Когда возобновились отгрузки метанола в адрес местных контрагентов?
Поскольку Европа зашла в карантин на 1,5-2 месяца раньше нас, то уже во второй половине апреля - в мае возобновился спрос на метанол и его производные. К примеру, активизировалось потребление метил-трет-бутилового эфира, который применяется в качестве октаноповышающей добавки к топливу, за счет возобновления транспортного сообщения. Если в начале апреля цены на МТБЭ на базисе Роттердама упали ниже $200 за тонну, то во второй половине месяца они начали расти.
Вы упомянули про возможные убытки при экспорте метанола в Европу. В какой моментевропейские газовые цены упали ниже российский настолько, что это повлияло на конкурентоспособность экспорта метанола? Выровнялась ли ситуация сейчас?
Запас роста курса евро, который наметился в первом квартале, позволил минимизировать потери от цен на сырье, которые мы наблюдали во втором квартале и видим сейчас.
Однако проблема имеет больше инфраструктурный характер - очень дорогая логистика. Мы уже обратились в правительство Российской Федерации с просьбой поддержать перевозчиков экспортных грузов и видим шаги в этом направлении. Так, метанол был включен в перечень товаров, подлежащих субсидированию со стороны государства при перевозках на экспорт.
Если говорить про логистику, как Вы оцениваете ситуацию с мощностями по перевалке метанола, насколько она критична для российского рынка?
Это, пожалуй, самая острая проблема российского рынка метанола. Имея годовой объем производства в более чем 4,5 млн тонн метилового спирта, страна не имеет достаточных мощностей для его перевалки. Да, действует небольшой терминальный комплекс на Черном море, но это не приоритетное направление для поставок. Поэтому мы вынуждены прибегать к услугам финских операторов терминальных комплексов. А они не привыкли работать в условиях "цейтнота" или кризиса, не готовы оперативно реагировать на меняющуюся конъюнктуру рынка.
Встречается точка зрения, что скоро в Финляндии образуется дефицит терминальных мощностей для метанола из-за растущего производства в России.
На мой взгляд, все будет немного по-другому. Наличие большого объема метанола на российском рынке подтолкнет к строительству перевалочных мощностей. В ближайшие 4-5 лет могут запуститься сразу три крупных производства метанола - в Нижнекамске, Щекино и Волгограде. И если не появятся новые терминалы под перевалку продукта, то его будет просто некуда отгружать.
Какой из проектов новых терминальных мощностей сейчас в наиболее продвинутой стадии?
Продекларирован терминал в Высоцке. Также развивается проект "ЕвроХима" под Кингисеппом. Заявлено еще о строительстве двух-трех комплексов, но пока проекты "сырые".
Как мне кажется, тот же "ЕвроХим" очень заинтересован в появлении нового терминального комплекса. Они заявляют мощность по перевалке в Ленинградской области в 1 млн тонн. С учетом уже действующих объектов в Финляндии, это позволит разгрузить российский рынок.
"Метафракс Трейдинг" занимается также реализацией метанола сторонних производителей. Насколько это большая доля в общих продажах компании?
Сейчас мы закупаем у контрагентов около 25-30% от всего реализуемого объема метанола.
Сторонние продажи - это в большей степени вопрос логистики. Если мы находим приемлемое решение с точки зрения транспортных расходов, то мы приобретаем сторонний метанол для реализации на российском рынке, а выпускаемый "Метафраксом" - отгружаем на экспорт.
Осуществляете ли отгрузки метанола на азиатские рынки? В целом, это направление рассматриваете на перспективу?
На азиатский рынок мы смотрим только с точки зрения формирования трендов на рынке метанола, потому что с точки зрения затрат на транспортировку - поставки туда нерентабельны. Фрахт с Балтики до Китая составляет около $100 за тонну, что делает перевозки экономически нецелесообразными.
Один из ключевых факторов роста метанольного рынка это проекты MTO в Китае. Как Вы оцениваете перспективы данного сегмента с учетом падения цен на нефть?
Я бы рассматривал MTO и китайский рынок с учетом нескольких факторов. И первый - политический, то есть торговая война между Китаем и США. Насколько она повлияет на сырьевое обеспечение промышленности в КНР, какими будут объемы выпуска продукции в США? Например, Китай последние два года активно закупает метанол по бартеру в Иране, чем закрывает свои потребности.
Следующий фактор - чисто экономический. Китай производит метанол из угля, что поддерживается правительством страны, так как обеспечивает рабочие места. В то же время стоимость метанола из газа достигла того уровня, что получать его из угля уже невыгодно.
Торговые войны между странами каким-то образом влияют на бизнес "Метафракса"?
Влияние торговых войн скорее опосредованно. Например, США оказывали политическое давление на Венесуэлу, в результате чего местный метанол отгружался вместо североамериканского рынка на европейский. И здесь мы почувствовали усиление конкуренции.
Все актуальнее становится дискуссия по углеродным тарифам, особенно в Европе. На Ваш взгляд, это как-то повлияет на рынок метанола?
Уже лет 10 обсуждается инициатива сделать Балтийское море "зеленой зоной", то есть запретить использование традиционного судового топлива. И последний год дискуссии вокруг ограничений на судовое топливо активизировались, в том числе со стороны поставщиков биодизеля. Не секрет, что даже компания Methanex инвестирует в строительство биодизельных танкеров, и она не единственная.
На мой взгляд, этот проект может получить второе дыхание и быть поддержан метанольным рынком. По крайне мере, мы эту инициативу оцениваем положительно, так как это отличное направление для сбыта метанола.
А другие точки роста на рынке видите?
Из крупных и перспективных - это, пожалуй, единственная. Отмечу, что в европейских странах метанол активнее используется, чем у нас. Например, допускается содержание метилового спирта в небольшом количестве в омывающих жидкостях, что у нас жестко регламентируется.
Сегмент нефтепромысловой химии к перспективным не относите?
После загрязнения нефти в трубопроводе "Дружба" были введены жесткие нормативы, усложнены требования к содержанию различных примесей в нефти. Мы восприняли это как предпосылки для развития нефтепромысловой химии, так как спрос на нее увеличился раз в пять. Но уже через полгода требования были сняты, и сегмент "откатился" назад.
Мы прорабатывали проекты с Пермским университетом, нефтепромысловыми компаниями, поставщиками присадок, развивали собственные компетенции, но были вынуждены это направление свернуть.
Какова ситуация в сегменте синтетических смол?
Рынок синтетических смол растет, причем не только в части деревообработки, но и теплоизоляции. Во втором квартале мощности обработчиков преимущественно простаивали из-за капремонтов. Производители фанеры особо кризиса не почувствовали, так как их продукцию проще хранить.
На сегодняшний день рынок смол России и СНГ достаточно стабилен. Рынок формальдегидов - устойчив. Проблемы возникали на рынке КФК, но сейчас они решены - сегмент выровнялся с точки зрения ценообразования.
На мой взгляд, преимущество "Метафракса" в том, что у нас есть своя переработка метанола в другие химические продукты. Мы перерабатываем около 40% производимого метанола, и в дальнейшем этот значение будет увеличиваться, в частности, после запуска установок формалина и параформальдегида.Также у нас есть стратегические проекты по строительству новых реакторов на производствах смол.
Нельзя останавливаться на достигнутом, надо всегда следовать за рынком.
Если в целом говорить про российский рынок метанольной химии, как Вы считаете, почему он не получил должного развития, несмотря на наличие доступного сырья?
Наверное, это в большей степени вопрос научного капитала. В период становления постсоветского рынка были утеряны многие технологии, компетенции. Мы упустили время для развития производств синтетических смол, и мировой рынок ушел далеко вперед. Поэтому в свое время мы приняли решение объединить усилия с компанией Dynea, чтобы получить доступ к западным технологиям.
Также в начале 2000-х годов мы выкупили компанию "Карболит", которая еще в 30-40-х годах 20 века выпускала синтетические смолы.
Сейчас собственных разработок на российском рынке очень мало, либо они не столь масштабны.
А если развивать рынок в формате СП, как вы сделали с компанией Dynea?
Прежде всего, необходимо оценить потенциал рынка переработки метанола. Да, это деревообработка, каучуки, с производителями которых мы успешно работаем, нефтянка, топливный сегмент. Можно еще посмотреть в сторону уксусной кислоты, но чтобы построить большую мощность - нужен рынок сбыта, а его нет. Когда мы проводили анализ перспективных сегментов для развития, выяснилось, что строить установку параформальдегида выгоднее, чем производство уксусной кислоты.
В ближайшем будущем компания выйдет на рынок в сегменте меламина, запустив производство в Губахе. Насколько перспективен этот сегмент?
Большая часть меламина из Губахи будет отгружаться на экспорт, также мы видим спрос на продукт на внутреннем рынке. Рынок меламина достаточно своеобразный в плане ценообразования, здесь смотрят не столько на котировки, сколько на то, куда они отклоняются - вниз или вверх.
Вы сказали, что успешно работаете с производителями каучуков. В скором времени свою мощность по метанолу запустит "Нижнекамскнефтехим". Как это отразится на бизнесе компании?
Мы прекрасно понимаем, что, когда НКНХ запустит свое производство метанола, он перестанет закупать его у нас. Стратегия развития нашей компании – ориентация на внутреннюю переработку метанола и проработка возможных вариантов сбыта "освободившихся" объемов.
Мы пока не поговорили про пентаэритрит. Каковы прогнозы по этому рынку?
С учетом сбалансированности портфеля продаж мы присутствуем почти на всех континентах, кроме Африки. Да, был небольшой "провал" в потреблении весной, но сейчас рынок стабильно растет. Могу заверить, что на пентаэритрите кризис особо не сказался.
Каков Ваш прогноз по продажам на второе полугодие?
Прогноз - дело неблагодарное, и этот год очевидное тому подтверждение. Сейчас мы заняты не прогнозированием, а разработкой стратегии продаж на оставшуюся часть года. В третьем квартале будет проводиться достаточно длинный капремонт на "Метафраксе", и это отразится на продажах. В четвертом - ожидаем активизации на всех рынках.
Особенность текущей ситуации в том, что меняется само понимание рынка. Если до коронавируса у нас был один рынок потребления, то на сегодняшний день пересматриваются приоритеты потребления, и не факт, что тренды которые превалировали раньше, сохранятся.
Имела ли пандемия для компании хоть какой - то положительный эффект или это просто проверка на прочность?
Мы получили бесценный опыт, а наша бизнес-модель прошла проверку на прочность.
На мой взгляд, самой большой опыт для компании - это перевод сотрудников на удаленный формат работы. Мы бы в течение нескольких лет шли к этому, а оказалось, что можем все организовать оперативно.