Игорь Снегуров — РБК: "Гарантий "Газпрома" у нас нет".

Основной владелец ВИС Игорь Снегуров в интервью РБК впервые подробно рассказал о крупных заказах "Газпрома", партнерстве с менеджером Игоря Ротенберга и стратегии компании
Игорь Снегуров (Фото: Михаил Мордасов для РБК)
О производственной фирме ВИС с портфелем проектов на 635 млрд руб. пока известно мало. Начав работать в 2000 году как небольшой подрядчик и проектировщик, благодаря сотрудничеству с "Газпромом" она стала одной из крупнейших инженерно-строительных групп в России. Подряды "Газпрома" ВИС (от слогана "Высокое искусство строительства") начала получать после того, как ее бывший гендиректор Дмитрий Доев перешел в структуры монополии. В интервью РБК основной владелец ВИС Игорь Снегуров рассказал о причинах прекращения работы с "Газпромом" и планах собрать портфель заказов на 3 трлн руб.
"Если вы намекаете на наличие аффилированности, то ее нет"
— История вашей компании началась с контрактов с "Газпромом", а резкий взлет выручки совпал с переходом экс-гендиректора компании Дмитрия Доева в "Газпром". Скажите, какова его роль?
Реклама
Play Video
— Когда мы входили в строительный бизнес, то начинали в несколько другой отрасли, не с "Газпрома". Первые контракты были в Ханты-Мансийске, это строительство [деревообрабатывающих] комбинатов ЛВЛ и МДФ. Мы их успешно завершили. За период своей истории — 17 лет — мы создали довольно много значимых инфраструктурных объектов, например электростанцию в Киришах (надстройка к паровой турбине двух газовых турбин по 279 МВт каждая. — РБК). Это крупнейшая стройка энергетического объекта на постсоветском пространстве за последние 30 лет. Сейчас весь Северо-Запад пользуется этой электроэнергией. Первые люди [страны] приезжали на открытие объекта. Как вы думаете, что Дмитрий Доев сделал по этому проекту? Он подносил кирпичи, делал турбины, как-то участвовал? Докладываю: не участвовал, кирпичи не подносил.
Если вы посмотрите на контракты, то увидите, что структура, которую возглавил Дмитрий Витальевич [Доев] в "Газпроме" (в 2004 году стал гендиректором "Центрэнергогаза", а в 2008 году — "Газпром центрремонта", который объединяет ремонтные активы газовой компании. — РБК), не имеет ни одного контракта с ВИС. Доев не имеет никакого отношения к контрактному росту [ВИС]. Хотя, конечно, мы лично знакомы, в хороших отношениях.
— Это совпадение, что с его переходом в "Газпром" у ВИС резко выросла выручка: с 2003 года по 2014-й она увеличилась в 1,5 тыс. раз, почти до 30 млрд руб.
— Давайте говорить открыто: если вы намекаете на наличие аффилированности между Дмитрием Доевым и заказами "Газпрома" для ВИС, то ее нет. Все контракты были получены на конкурсной основе, а рост выручки был обусловлен масштабом проектов, каждый из которых был завершен успешно и в срок. Переход Доева в структуру "Газпрома" связан с тем, что в тот момент туда приходила новая команда, искали способных, достойных людей, которые могут вывести компанию на новые рубежи. Судя по тому, что человек до сих пор работает в компании, и работает достойно, наверное, руководство ["Газпрома"] сделало правильный выбор.
— Был ли Дмитрий Доев когда-нибудь акционером ВИС и остается ли у него доля в компании?
— Дмитрий не является акционером ВИС. В прошлом мы были акционерами одного банка (Севзапинвестпромбанка. — РБК). Насчет аффилированности — вы спросили, я ответил. Ее нет.
Знаете, одно СМИ пошло в этих рассуждениях намного дальше коллег и опубликовало материал, в котором утверждалось, что по уик-эндам с президентом России [Владимиром Путиным] мы вместе скачем на медведях, выпивая водку. Допустим, что в этот абсурд кто-то верит. Но мне интересно следующее — как это могло бы помочь нам в срок построить Киришскую электростанцию, набережную в Астрахани или спланировать бизнес компании? Медведи давали советы?
— А контракты не получают, потому что вместе с президентом ездят на медведях?
— Посмотрите на рынок. Сегодня много девелоперов и строителей, даже со связями, по каким-то причинам выходят из бизнеса. Может быть, конечно, у них нарушились связи, может быть, из-за неэффективного финансового управления, выводя деньги на строительство яхт или какие-то другие потребности, не связанные с производством, они не справились с управлением.
Успех нашей компании в том, что мы не строили пирамид, а вкладывались и правильно управляли бизнесом. А дальше уже кто как хочет — кто-то видит успех в "скачках на медведях", кто-то в управлении и грамотном финансовом менеджменте.
Фото: Сергей Карпухин / Reuters
— "Газпром" помогал вам гарантиями по кредитам. Можете ли объяснить, как удалось добиться таких условий? И продолжает ли газовая компания давать гарантии по кредитам ВИС?
— В какой-то момент, реализовывая проекты "Газпрома", мы столкнулись с тем, что у заказчика не хватало денег. Простой на строительстве чреват и резким удорожанием объекта, и возможными технологическими проблемами. Если оборудование вовремя не смонтировать, оно начинает выходить из строя. Наша команда предложила "Газпрому" решение, при котором мы берем кредиты, "Газпром" их гарантирует, а издержки ложатся на нас. Схема позволила сдать объекты в срок. Речь идет не о привилегиях со стороны "Газпрома", а о дополнительных издержках и требованиях более жесткого подхода к менеджменту. Забегая вперед, могу сказать: все кредиты выплачены из нашей прибыли.
— У "Газпрома" не было денег?
— Периодически были проблемы с финансированием. У нас в стране были кризисы, были периоды, когда действовал бартер… И чтобы не срывать сдачу объектов, было предложено достаточно эффективное и красивое финансовое решение вопроса.
— Сейчас вы используете такую схему?
— Мы используем кредитные схемы. Но они идут на баланс компании. Гарантий "Газпрома" у нас нет.
— Какая сейчас доля заказов ВИС приходится на проекты "Газпрома"?
— Ноль. Мы перешли из сугубо строительного бизнеса в инвестиционный.
— С чем это связано?
— Когда ты все время делаешь одно и то же [это неинтересно]. Нам интересно расти. Строительный бизнес стал для нас понятным. Поэтому за время работы в ГЧП мы трансформировали бизнес из строительного в инвестиционно-управленческий.
— Инфраструктурный бизнес более рентабельный?
— Инвестиционный. Он более интересный. Условно, есть регулярные части в армии, есть разведка. Что интереснее? Наверное, разведка.
— Какие у вас отношения с руководством "Газпрома"?
— За построенные объекты не стыдно, соответственно, отношения хорошие. Вполне возможно, что к нашим строительным подразделениям будут и дальше [поступать] заказы от "Газпрома" (и такие запросы поступают), и, может быть, они будут их выполнять. Но это будут уже контракты одного из строительных подразделений нашей инфраструктурной компании с одним из клиентов.
Игорь Снегуров родился в 1965 году. В 1989 году окончил Ленинградский политехнический институт, в 2001 году получил диплом Санкт-Петербургского государственного экономического университета с квалификацией "Банковское дело". В 2001–2009 годах занимал пост председателя и члена совета директоров Севзапинвестпромбанка, позже — советника президента банка. В 2005–2015 годах был председателем совета директоров ПФ "ВИС". В 2015–2018 годах — гендиректор группы ВИС. С января 2018 года вернулся на пост председателя совета директоров.
ВИС — одна из крупнейших в России компаний в сфере инфраструктурного строительства на принципах государственно-частного партнерства. Группа инвестирует в создание социальных, транспортных и коммунальных объектов. Портфель контрактов ВИС сформирован до 2036 года, его оценочная стоимость составляет более 630 млрд руб. По данным СПАРК, выручка компании по итогам 2016 года составила 19,96 млрд руб., чистая прибыль — 2,8 млрд руб.
"К сожалению, я никогда не встречался с Игорем Ротенбергом"
— Расскажите про собственников ВИС. Компания принадлежала офшорам, среди акционеров был гендиректор "ТЭК Мосэнерго" Дмитрий Рябов. В конце прошлого года он вышел из состава акционеров. С чем это связано?
— Любой бизнес развивается вместе со страной. Взрослеет бизнес, меняется законодательство, изменяются юридические формы. На определенном этапе наличие офшорных учредителей было обосновано. У нас в стране были официальные и неофициальные силы. Бизнес защищался как мог. Позже ситуация стабилизировалась. Кроме того, мы пришли к выводу, что целесообразно иметь открытую структуру. Поэтому перевели деятельность компании полностью в российскую юрисдикцию.
Дмитрий Владиславович [Рябов] вошел в группу ВИС в силу определенного общего видения стратегии и возможных синергий. Он был в компании два года, возглавлял совет директоров. За эти два года совместно с ним мы сделали много интересных и нужных для компании вещей. Но затем наши стратегии стали немного различаться, потому что Дмитрий Владиславович был больше заинтересован в развитии в энергетической сфере.
— То, чем занимается "ТЭК Мосэнерго"?
— Да, примерно так. Наша же группа стала развивать в первую очередь инфраструктурное направление. И Дмитрий Владиславович вышел из состава крупных акционеров.
— Оценка компании изменилась за это время? Это были денежные сделки?
— Конечно, компания заработала очень большую прибыль, она поделена. И за это время, безусловно, стоимость компании увеличилась. Мне кажется, что процесс взаимодействия [с Дмитрием Рябовым] был взаимовыгодным.
— А с собственником "ТЭК Мосэнерго" Игорем Ротенбергом обсуждали возможные альянсы?
— К моему сожалению, я никогда не встречался с Игорем Аркадьевичем. Соответственно, не мог с ним ничего обсуждать.
— Синергия обсуждалась на операционном уровне?
— Когда я говорю про синергию, я не имею в виду синергию с бизнесом "ТЭК Мосэнерго". "ТЭК Мосэнерго" выступила у нас на некоторых подрядах. Мы вместе разрабатывали стратегию, вместе реализовывали. В бизнесе так бывает: у кого-то есть деньги, у кого-то есть идея, у кого-то есть видение проекта, кто-то умеет управлять. Ты объединяешь все это и получаешь бизнес-стоимость.
Фото: Сергей Карпов / ТАСС
— Теперь вы 100-процентный собственник ВИС?
— Почти 100-процентный. (По данным СПАРК, Снегуров напрямую владеет 44,5% головной компании ПФ "ВИС", еще 49% — у УК "ВИС", которая, по словам представителя компании, полностью принадлежит Снегурову. Оставшиеся 6,5% — у Евгения Скрябина, заместителя гендиректора ПФ "ВИС", который в 2010–2015 годах возглавлял Пуровский район Ямало-Ненецкого автономного округа. — РБК)
— Планируете ли вы привлекать новых инвесторов?
— Безусловно.
— Это будут частные сделки? Или IPO?
— В бизнесе, который мы сейчас развиваем, очень большую роль играет инвестиционный блок. Это работа с прямыми инвестициями, с привлечением займов, с облигациями, с инфраструктурной ипотекой, с фондами. В прошлом году группа дебютировала с выпуском облигаций. Бумаги были переподписаны в два раза. На этот год мы планируем выпустить [облигации] на сумму около 20 млрд руб.
Второе направление — это прямые инвестиции. Тут мы ведем переговоры с профильными игроками — Эмираты, Китай, в меньшей степени Турция и Италия.
Возможность IPO, естественно, нами рассматривается, вместе с якорными инвесторами. Но мы будем принимать решение исходя из текущей обстановки. Это вопрос не этого года, должна быть проведена серьезная работа. Потому что, знаете, есть такое выражение: never sell yourself cheaply.
— Как вы оцениваете влияние западных санкций на российский рынок в целом и инфраструктурные проекты в частности?
— Я считаю, что успех или неуспех инфраструктурного проекта определяется качеством проработки. Влияние санкций, с моей точки зрения, очень незначительно. По крайней мере мы по своей работе его не чувствуем.
— А прекращение вашего сотрудничества с руководителем "ТЭК Мосэнерго" связано с санкциями? У этой компании были сложности из-за санкций.
— Я не знал, что руководитель "ТЭК Мосэнерго" под санкциями. Мы на эту тему не думали.
— У вас есть соглашение о сотрудничестве с China Railway Construction Corporation (CRCC). Планируете ли вы что-то строить в Китае или других странах?
— Мы ведем переговоры, причем не только с Китаем. Например, вместе с Газпромбанком мы сейчас рассматриваем проект строительства аэропорта в Объединенных Арабских Эмиратах. В ходе трехлетней совместной работы мы получили предложение рассмотреть возможность строительства хаба. Считаем этот проект достаточно интересным. И сейчас находимся в стадии переговоров по строительству этого аэропорта.
— В Абу-Даби?
— Нет, я бы предпочел не раскрывать детали раньше времени. Второй проект, который достаточно сильно проработан, — это строительство дороги с туннелем в Армении. Если мы договоримся об условиях концессии, то будем заходить и туда. У нас в планах стать глобальным игроком концессионного рынка.
И два слова про Китай. У них можно поучиться. На одно ГЧП в нашей стране они делают где-то 50. Мы работаем в этом направлении. Заключенные недавно соглашения о сотрудничестве с CRCC и ICBC (крупнейший коммерческий банк КНР. — РБК) — это вершина айсберга.
— А насколько вероятно, что они войдут в капитал вашей группы? По примеру "Ямал СПГ", 20% которого купила китайская СNPC.
— Сейчас мы не рассматриваем вхождение в капитал группы. Но в отдельные проекты, наверное, они войдут.
"Хорошие дороги — это многослойный пирог"
— Ваш портфель заказов превысил 630 млрд руб. до 2036 года. Планируете ли увеличивать число заказов и в каких отраслях?
— Портфель не заказов, а проектов, в основной части которых ВИС выступает инвестором. Портфель концессий и ГЧП в собственности группы составляет 635 млрд руб. За прошедший год мы увеличили его почти вдвое: в конце 2016 года портфель оценивался в 346,5 млрд руб.
— За счет чего?
— За счет новых крупных ГЧП-проектов и наших наработанных компетенций в этой сфере. То, что кажется резким скачком, — для нас результат долгой и плодотворной работы. Мы формировали команду на протяжении последних семи лет. Сейчас у нас имеется отстроенная система, которая может управлять полным циклом концессий и ГЧП. Сфера, в которой мы работаем, имеет сложную структуру — под внешней оболочкой скрыты сложные процессы и большая работа. Это как хорошие дороги: под верхним слоем асфальта всегда еще несколько.
— Основная часть контрактов приходится на дороги?
— Не совсем так. Автодорожные проекты занимают существенную долю в портфеле. Но кроме них много проектов, в том числе первый в современной России железнодорожный ГЧП-проект, социальная инфраструктура, мусорные концессии. В широком смысле это ЖКХ, водоканалы, проекты в сфере дорожного строительства. В 2018 году мы планируем больше 1 трлн руб. концессий, а к 2022 году хотим нарастить портфель до 3 трлн руб.
— А есть ли примерная разбивка по отраслям?
— [Сейчас] автодорожные концессии в общем портфеле [ВИС] занимают 34%, соглашение о создании железнодорожной линии на Ямале — 29% (это очень капиталоемкий проект), 24% — концессии в сфере обращения с отходами, около 13% — проекты в социальной сфере. В качестве примера посмотрите на бизнес французской VINCI. Эта компания из локального игрока превратилась в глобального международного оператора концессий во многих отраслях. Если хотите, мы строим русский VINCI.
— Сейчас в России ожидается несколько крупных инфраструктурных проектов: центральные диаметры в Москве, мост на Сахалин. Вам они интересны?
— Нам интересны проекты, которые отвечают миссии группы, — это реализация стратегических инфраструктурных проектов для развития России. Естественно, эти проекты в фокусе.